Независимая газета
Провластные тред-юнионы могут лишиться поддержки и государства, и крупного бизнеса
Российские рабочие из официальных профсоюзов уходят, однако в новые вступать не спешат.
Как стало известно «НГ», размывание профдвижения пока идет на региональном уровне. Работники не видят смысла платить взносы организациям, входящим в Федерацию независимых профсоюзов России (ФНПР), а альтернативные структуры на предприятия их хозяева просто не допускают. Российские же власти в ситуацию вмешиваться не спешат. Эксперты считают, что такая свобода рук – это некая антикризисная компенсация бизнесу.
Информацию о постепенном исчезновении в России широких профсоюзных масс «НГ» получила от специалистов, проводящих социсследования среди синих воротничков. Узнать точку зрения ФНПР на складывающуюся ситуацию вчера не удалось – на отправленный запрос никаких комментариев не последовало. Впрочем, косвенный ответ на все вопросы ФНПР, действующая под бессменным руководством Михаила Шмакова, уже давно предоставила.
К примеру, в начале года появились итоги опроса Центра социологических исследований Академии труда и социальных отношений (АТИСО). Оказалось, что четверть россиян, не состоящих в профсоюзах, в той или иной форме все-таки принимают участие в их жизни. 65% респондентов оказались «скорее удовлетворены» или полностью удовлетворены работой организаций, а 56% заявили, что профсоюзы «реально защищают интересы работников». В опросе подчеркивалась положительная динамика общественного мнения – дескать, работа профсоюзов нравится все большему числу россиян. Впрочем, вряд ли организация, учрежденная самой ФНПР, могла выяснить что-то иное.
Между тем социальный психолог Алексей Рощин обратил внимание, что по итогам последнего исследования в регионах так называемых промсоциологов выяснилось: в большинстве опрашиваемых фокус-групп «среди рабочих вообще ни один не состоит в профсоюзе». Он пояснил «НГ» смысл проведения таких опросов: «Это было одно из исследований, которые я периодически провожу для разных бизнес-групп, владеющих предприятиями в российской провинции. Руководство хочет знать, «чем дышат» люди на предприятиях, расположенных зачастую в тысячах километрах от Москвы, нет ли угрозы забастовок, массовых увольнений или даже перекрытий трасс типа того, что когда-то случилось в Пикалеве».
Напомним, что в июне 2009 года безработные города Пикалево Ленинградской области, скандируя «Зарплату!» и требуя приезда президента Владимира Путина, на полдня перекрыли магистраль Вологда – Новая Ладога. Путин тогда приехал и решил проблему, по сути дела, в прямом телеэфире.
Свои нынешние наблюдения Рощин сравнил с аналогичными опросами прошлых лет. В 2009–2011 годах, отметил он, ситуация везде была примерно одинаковой – почти 100% рабочих являлись членами профсоюза, входящего в ФНПР. «Менеджмент неуклонно загонял всех рабочих в профсоюз и через отделы кадров внимательно следил, чтобы народ там и оставался, – подчеркнул эксперт. – Работники всегда с большим или меньшим азартом кляли свой профсоюз на чем свет стоит за бесполезность и полную сервильность перед администрацией, но исправно состояли там и платили взносы».
В 2013–2014 годах ситуация начала меняться, в группах из 10 человек двое или трое говорили, что нигде не состоят. В 2015-м и состоялся «фазовый переход». Универсальное объяснение – жалко денег на взносы. Люди в провинции, объяснил Рощин, в большинстве своем и понятия не имели, что такое ФНПР: «Рабочие знали, что у них на предприятии есть «профсоюз», что у его членов вычитают один процент из зарплаты, а взамен на Новый год профком дарит их детям наборы конфет. Все. И что больше от этого профсоюза никакого толку, «потому что он получает деньги от администрации».
Между тем место ФНПР на заводах вряд ли смогут занять независимые профсоюзы. «Они и не спешат, – комментирует Рощин, – поскольку их давят жестко и в зародыше. Русский бизнес действует без сантиментов. Все независимые профсоюзы разгромлены еще в середине нулевых.
Таким образом, синие воротнички сейчас оказались предоставленными самим себе. По словам эксперта, хотя рабочие никогда особо не возлагали надежды на какие-то организации, «но вообще-то самозабвенная борьба собственников и менеджмента предприятий с реальными профосоюзами, несомненно, приближает тот самый «русский бунт, бессмысленный и беспощадный». То есть протест, когда он назреет, будет выражаться в самых бесконтрольных и, если можно так сказать, бесформенных формах».
И предпосылки для такого прогноза в принципе есть. Как писала «НГ» (см. номер от 11.08.15), рост протестной активности в первой половине 2015-го составил 45% по отношению к первой половине 2014-го. Причина – кризисные явления в экономике, рост числа безработных, падение зарплат. Один из драйверов протеста – это стихийные акции работников в 2014-м и подключившиеся к ним независимые профсоюзы в 2015-м.
Впрочем, в концепцию социального государства активные и независимые профсоюзы, в общем-то, не вписываются, заботу о человеке труда, по сути дела, берет на себя государство. Рощин, однако, утверждает, что российская реальность совсем другая. По его словам, «есть ощущение, что правительство нынче в определенном смысле бросило контролировать большие промышленные холдинги – «делайте что хотите, а наше дело – сторона». То есть боритесь с экономическим кризисом как знаете. Это такой карт-бланш в качестве компенсации за то, что правительство не будет никому раздавать деньги. Возможно, поэтому часть олигархов и решила сейчас отделаться от уже надоевшего наследника Всесоюзного центрального совета профессиональных союзов».